Главная Форум Регистрация Поиск Сообщения за день Все разделы прочитаны Календарь Правила форума Наше радио

Вернуться   Музыкальный Огонек > О жизни и творчестве исполнителей


Улыбнитесь
Сказка: Жили-были дедушка и бабушка. И была у них курочка Ряба. И снесла курочка яичко, не простое - а золотое... Дедушка удивился. Бабушка тоже удивилась. А петушок не удивился. Он пошел и индюку морду набил.

Пользователи на сайте
18 пользователей и 81 гостей
aleksandr1960, altr1964, boba055, ddsd, evgenichs, gazolina, hvltk, Konstantin960, LGarydj, Malih, passage008, Ququrjamba, wisse, ziadsz, АндрейЧиж, Корн, Телец
Рекорд одновременного пребывания 11743, это было 08.08.2016 в 13:08.
Статистика
Пользователи: 93,410
Тем: 167,732
Сообщений: 363,842
Лучший автор: electrik (8,892)
Приветствуем нового пользователя, moshii
Поиск по форуму
Дни рождения сегодня
нет
Разделы сайта
Интересное
Козин Вадим
Эту тему хочу посвятить одному из любимых моих исполнителей-

ВАДИМ КОЗИН.

Удивительнейшее явление на довоенной, да и послевоенной эстраде. До сих пор наверно никто не остается равнодушным ,слушая его изумительные по лиризму песни.

На советской довоенной эстраде рядом с именем Вадима Козина трудно поставить равноценного исполнителя по славе, по популярности и по количеству пластинок, расходившихся по стране огромными тиражами. Казалось, слава его легендарной двоюродной бабки - Вари Паниной, возродилась в нём... Его необычайной красоты цыганский голос сводил с ума всех, кто его слышал,- женщин, мужчин... Афиши, аншлаги, овации - вот мир, в котором жил он, создавая всё новые и новые прекрасные песни, чтоб щедро дарить их с эстрады своим восхищённым слушателям и поклонникам.
"Мой костер в тумане светит...", "Когда простым и нежным взором ласкаешь ты меня, мой друг...", "Осень печальное утро...", "Я помню лунную рапсодию..." - эти и многие другие песни, проникающие в самые сокровенные уголки души и вызывающие трепетные чувства, хорошо знакомы бывшим советским гражданам старшего поколения. Под звуки этих мелодий происходили первые встречи наших родителей, первые робкие прикосновения их рук, праздновались свадьбы и наши первые дни рождения. Они постоянно звучали на радио, в концертных залах дворцов культуры, заводских клубах и на танцевальных площадках. Неотъемлемой принадлежностью каждой семьи, владеющей патефоном, был набор пластинок Вадима Козина - единственного и неповторимого исполнителя, а зачастую и автора пользующихся всеобщей любовью песен и романсов. Его популярность выходила за рамки артистической и ничуть не уступала популярности таких официально признанных и всенародно почитаемых героев, как Валерий Чкалов, Иван Папанин, Михаил Ботвинник, Исаак Дунаевский.
Вадим Козин - родился 21 марта 1903 году в Санкт-Петербурге в купеческой семье.

Родители Вадима Козина.
Малая Посадская, дом 20. Этот адрес теперь может считаться одной из музыкальных достопримечательностей Петербурга вполне официально. Здесь прошло детство Вадима Козина. У него было, четыре сестры, он был старший в семье. К сожалению, его мать и две родные сестры – младшая и старшая погибли во время ленинградской блокады. Прадедушка был крепостным графа Шереметьева , коробейничал по деревням и селам, продавал крестики да иконки, скопил сто рублей на мелочной торговлишке и выкупился на волю. Потом приобрел в Петербурге земельный участок и построил дом. Дед продолжил купеческое поприще.
Отец - тоже. Он окончил Коммерческую академию во Франции.
Вадим Козин хорошо помнит свое .Из военно-морского училища Вадима изгнали как "сына чуждого элемента".
Его мать - таборная цыганка по происхождению, поднявшаяся на артистические подмостки благодаря врожденному таланту и упорному труду, с детских лет ввела его в мир искусства. Рассказывает сам Вадим Козин (запись начала восьмидесятых годов): "Мать моя, Вера Ильинская, цыганка, пела в цыганском хоре... А знаешь, откуда наша фамилия в роду - Ильинские? Кочевые цыгане поклонялись Илье Пророку. Они странствовали по России и во время грозы молния обязательно попадала в какую-нибудь кибитку и разбивала ее в дребезги. А в кибитку моих предков не попадала никогда, и люди стали говорить: "А-а, это Ильинские, им всегда везет", то есть Илья Пророк был нашим защитником, покровителем. От прозвища Ильинские и пошла фамилия моей матери.
Выйдя замуж за Алексея Гавриловича Козина, она перестала выступать, но связь с цыганскими артистами не теряла.
Бывало, через анфиладу комнат идет, поскрипывая сапогами, улыбающийся отец. Берет меня на руки и садится рядом с матерью. Отец сам не пел, но песню, особенно цыганскую, любил. А мать возьмет палисандровую гитару, запоет: "Люблю я цветы полевые, люблю их от чистой души, красивы анютины глазки, как дивно они хороши." Отец редко бывал дома, он был сугубо торговый человек. Но когда приезжал домой, то мы всей семьей слушали пение матери. А то, отец посадит нас в автомобиль "Бенц" и катает по островам, показывает Петербург. Но тихие дни у семейного очага бывали редко. Большей частью в доме царили веселье и теснота от множества гостей. Цыгане, артисты, музыканты. Иногда появлялась ослепительная, несравненная Анастасия Вяльцева, блистательная певица, любимица петербургской публики. Она приезжала после концерта в театре "Буфф", и в доме сразу же поднимался большой шум. Домашние метались по комнатам, начинали хлопотать на кухне. Тетя Настя привозила большой бумажный пакет с фруктами, конфетами и другими сладостями, предназначенными специально для маленьких. Таков был обычай среди цыган: идешь в дом, где есть дети - неси гостинец. Но детей в мир взрослых не допускали, и я вместе с сестрами Музой и Зоей тихо сидел в детской, довольный принесенными подарками, правда иногда хотелось продемонстрировать перед гостьей-красавицей свое "искусство": в зале стоял большой, на двадцать четыре пластинки, граммофон фирмы "Зонофон"; я на свой страх и риск залезал на стул, ставил пластинку Вяльцевой и в широкий раструб пытался перекричать ее... Иногда в доме появлялась колоритная фигура другой эстрадной знаменитости - Юрия Спиридоновича Морфесси, грека по происхождению, певца с густым сочным баритоном, исполнителя модных в то время "Кирпичиков" и "У камина". Он приходил в украшенном шитьем и бисером кафтане, подпоясанном широченным поясом, в шароварах, сапогах и горностаевой накидке. Часто его сопровождал его неизменный аккомпаниатор Саша Макаров, автор известного романса "Вы просите песен, - их нет у меня..." Один раз Морфесси заставил меня петь, а потом усадил на колени и сказал: "Вот растет наша смена..." Отец был лишен всего нажитого (за "нетрудовые доходы"), отчего в двадцать четвертом сердце не выдержало, и он скончался.. После его смерти жену выселили из собственного ленинградского дома на 101-й знаменитый километр.
А мать, Вера Владимировна, стала плохо видеть и поэтому вся забота о доме ложилась на плечи Вадима: работа грузчиком, работа в типографии, работа в кинотеатрах. После окончания школы, в 20-х годы Козин поступил в военно-морское училище в своём родном, тогда ещё Петрограде. Возможно, мы и не услышали бы никогда о нём, но юношу исключили оттуда, за сокрытие своего непролетарского происхождения. Он буквально ежедневно общался с такими корифеями дореволюционной российской эстрады, как Морфесси, Панина, Плевицкая и другие. Повзрослевшим его часто можно было видеть в одной компании с Изабеллой Юрьевой, Лидией Руслановой, а также менее знаменитыми примадоннами тех лет. Первые попытки петь по-настоящему относятся к началу двадцатых годов. Молодые типографские рабочие устроили самодеятельный клуб в бывшем здании церкви, что на улице Правды. Выступал и с комическим хором Чарова, где приходилось играть в спектакле великого князя Владимира Кирилловича. Петь в свое удовольствие - это одно, а надо было еще и деньги зарабатывать. Устроился тапером в Народный дом, вблизи Петропавловской крепости: там был четырехъярусный кинотеатр, в котором показывали немые фильмы Чарли Чаплина, Макса Линдера, Веры Холодной. От тапера требовалось сопровождать эти фильмы непрерывной игрой на фортепиано. К концу работы болели пальцы, но музыкальное сопровождение, игра послужили хорошей тренировкой, выработали творческую выносливость, дали определенные навыки владения инструментом, научили пониманию характера эстрадного исполнительства. . Каждый день артиста видела масса зрителей. Ведь кино пользовалось чрезвычайной популярностью. Исполняя всего две-три песни, нужно было показать себя с самой лучшей стороны. Козин вспоминает:"А как хотелось и мне выйти на эту сцену и спеть. Я чувствовал и был уверен, что спою лучше многих других, ведь я вырос в стихии цыганской песни и русского романса. Душа рвалась к самовыражению"



Помог случай. На представление не приехала известная артистка и надо было срочно заполнить паузу в концерте. Вытолкнули меня на сцену, давай мол, докажи, что и у тебя голос. Спел "Песню о стратостате" на слова Демьяна Бедного. И сразу успех - неожиданный и ошеломляющий. По окончании песни зал грохнул аплодисментами. В 1924 году Вадим Козин выдерживает экзамен на право заниматься артистической деятельностью. Он выступает на сценических площадках крупнейших ленинградских кинотеатров. И все же лишь через семь лет, в 1931 году, становится штатным артистом в концертном бюро Дома политпросвещения Центрального района Ленинграда. Через два года его зачисляют артистом в штат Ленгорэстрады.
. Придумал себе псевдоним- Вадим Холодный, в память о погибшей Вере Холодной. Потом стал уже выступать под своей фамилией. Начал петь, сперва в сборных концертах, потом - и сольные выступления на профессиональной сцене. Пришло время думать и о собственном репертуаре, не похожем ни на чей другой. Внутреннее чутье, тонкий музыкальный вкус и советы матери помогли найти свои песни, свои романсы, до того ни кем не исполнявшиеся или исполнявшиеся когда-то очень скверно и потому забытые. В 1929 написал первую свою песню. Это была довольно легкомысленная песенка, но очень популярная. Почему-то всегда ее потом считали цыганской: "Бирюзовые, золотые колечки, эх, покатились по лужку, ты ушла и твои плечики скрылися в ночную мглу..." . Пел тогда много и без устали. В каждом концерте исполнял без микрофона и усилительной техники до сорока песен. В 1936 году Вадим Козин перебирается в Москву.
Подтолкнул его в столицу анекдотический случай. Один из ленинградских артистов написал заявление с просьбой повысить ему жалованье или уволить. Артисту жалованье повысили. Тогда Козин написал такое же заявление. И его… уволили! В Москве Козин остановился в шикарном «Национале», но заплатил вперед за три дня, – все те деньги, что у него были. Чувства судьбы и близкой удачи вели его, что ли. В Центральном парке культуры и отдыха эстрадным оркестром дирижировал его приятель Аркадий Покрасс. К нему Козин и обратился за помощью.
На следующий день он вышел к публике и… покорил Москву!
В то время очень немногие певцы отваживались давать сольные концерты: Утесов, Юровская, иногда Церетели. Нагрузка была чудовищная: в течение нескольких часов певец должен был без микрофона исполнить около сорока песен!
Давал сольные концерты и Козин, – плодя этим себе завистников. Ведь одинаковая сумма была в итоге и у него, и, скажем, у Л. Утесова, но Утесову приходилось оплачивать целый джаз-оркестр, а Козину – одного-двух аккомпаниаторов.
Аккомпанировал ему обычно бог рояля – знаменитый Додик (Давид) Ашкенази. Из противоположных кулис стремительно вырывались на сцену оба артиста, подбегали к роялю, и – концерт начинался!

К 1937 году, Вадим Козин уже имел 10- летний стаж работы на эстраде. В этом же году 4 сентября была записана первая пластинка. Всего с 1937 по 1943 годы Козиным было записано около 60 записей. Каждая из них - песенный шедевр. К сегодняшнему дню репертуар довольно обширен - около трех тысяч песен. Из них около трехсот написал сам.
Руководство Ленинградской эстрады охотно включало Козина в гастрольные поездки по стране, поскольку убедилось, что в обмен на небольшое жалование, которое оно платило артисту, можно получать немалые доходы, ибо певец нравился публике.Нельзя также умолчать об аккомпаниаторах певца. Это были блистательные музыканты. Первый, Аркадий Покрасс-младший, - представитель известнейшей семьи, внесшей неоценимый вклад в музыкальную культуру. Второй, виртуоз мирового класса, знаменитый Ашкенази, впоследствии работавший с Клавдией Шульженко. Козин был глубоко аполитичным, избалованным рано пришедшей славой человеком, жившим в мире, созданном средой его обитания, страстей и иллюзий. Этому вполне способствовала его полная материальная независимость. Круг его интересов в основном замыкался на музыке и всем том, что было с ней связано. Он никому не давал повода считать себя аскетом в личной жизни, чем мало отличался от большинства своих коллег. Характер имел вздорный и неуравновешенный, о чем свидетельствуют два случая, рассказанные бывшими коллегами певца. Перед началом одного из концертов Козину, выглянувшему из-за занавеса, не понравилось, что в первом ряду сидит группа высших командиров Красной Армии со сверкающими ромбами на петлицах, при орденах и парадной форме, и он отказался выступать, мотивируя тем, что блеск их регалий мешает ему сосредоточиться. И что вы думаете? Командиров неизвестно под каким предлогом пересадили на другие места. Козин радовался, как ребенок.
В другой раз Козин вместе с концертной бригадой направлялся на гастроли в Куйбышев, где был аншлаг и его с нетерпением ждала масса поклонников. В аэропорту Козин встретил знакомых летчиков и по их просьбе улетел с ними в другой город. То ли был день рождения у командира корабля, то ли что-то еще. Концерты в Куйбышеве оказались сорванными. Скандал был грандиознейший.
Но и это сошло. Потом война. Сольные концерты в лучших залах страны сменились выступлениями на импровизированных площадках - в действующей армии, - на фронтовых аэродромах и палубах боевых кораблей. Случалось петь и перед войсками союзников. В одном из таких концертов выступал с французским шансонье Морисом Шевалье. В военное время особым успехом пользовались "В лесу прифронтовом", "Жди меня", "Махорочка", "Шел отряд", "Письмо с фронта", "Морская шуточная", "Москва", "Два друга"... По распоряжению наркома путей сообщения, певцу выделяют специальный вагон для поездок. Пластинки с записями Козина попадают в особую категорию (не подлежат сдаче на переплавку. Награжден орденом Красной Звезды. Никто не пытается копировать его или повторять исполняемые им песни. Казалось, небо над головой никогда не покроется тучами.

КОРОЛЬ РУССКОГО РОМАНСА



Уважаемые,друзья. Спасибо за отклики в теме и интерес к Козину.
Есть предложение. Давайте все-таки не будем делать особый упор на "нетрадиционную сексуальную ориентацию" Козина,а поговорим о трудной биографии и о том ,что он нам оставил. А оставил немало,если мы до сих пор поем его песни.
Теперь позвольте продолжить мой рассказ.

В зените славы.
В феврале 1945 Вадима Козина арестовывают и приговаривают к восьми годам лишения свободы - "за измену родине". Хотя все знали и понимали, что причиной ареста «русского соловья», послужили "нетрадиционные сексуальные пристрастия".
Существует несколько версий ареста Козина. С помощью его биографа Б. Савченко, много лет знавшего Вадима Алексеевича в его магаданский период, можно назвать основные.
Первая версия. В начале войны знаменитый исполнитель часто выезжал с концертами на фронт. Однажды его пригласили в гости генералы сформированного на востоке польского корпуса. Певец принял приглашение. По доносу «благожелателя» его арестовывают за «измену Родине».
Вторая версия вроде бы банальна — любовный треугольник, если бы не таким зловещим был третий персонаж — Лаврентий Берия. Якобы и певец, и глава НКВД были неравнодушны к знаменитой лётчице-красавице Марине Расковой, которая будто бы предпочла любимца публики.
Третья версия. Сталин любил Козина и всё ему прощал, все его словесные колючки. И когда в 1943 году в Тегеране проходила конференция союзников. Там собрались Черчилль, Рузвельт, Сталин. Черчилль, зная, что Сталину очень нравится Иза Кремер, пригласил её в Тегеран. Приглашена была и Марлен Дитрих и Морис Шевалье. Сталина же Черчилль попросил привезти с собой Вадима Козина. Козин пел среди зарубежных артистов для глав Англии, Америки и Советского Союза. После этой конференции и начался Магаданский вираж. Сталин оценил, что Козина знали, уважали, как певца зарубежные вожди. Ему очень хотелось получить от Козина в свой день рождения подарок - что называется, на вечную память. Вот и Козина пригласили в гости.
Чем кончаются сердечные разговоры артиста с высоким начальством? Известно чем. В начале 70-х Аркадия Райкина с инфарктом миокарда увезли прямо из кабинета тогдашнего ответственного идеологического чиновника ЦК товарища Шауро.
- Впечатлительный какой, надо же! - удивился человек с волчьей фамилией и хваткой.
А тогда шла война.
За столом расположились: Лаврентий Павлович и Александр Сергеевич, напротив - Козин. Кто такой Берия - объяснять не надо. А Щербаков ныне нуждается в комментарии. Бывший 1-й секретарь Иркутского обкома, потом кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), секретарь ЦК, секретарь Московского областного и городского комитетов партии, начальник Совинформбюро, начальник Главного политического управления РККА, с 1934 года был несколько лет секретарем Союза советских писателей... Генерал. Серьезный товарищ. Болезненно рыхлый, какими обычно бывают сердечники. Очки в роговой оправе.
Берия часто бывал на концертах знаменитого певца. Хвалил.
- Ну, что, Вадим, - сказал, улыбаясь, Берия. - Ты настоящий мастак насчет песни. Сильно влияешь на публику.
- Спасибо, Лаврентий Павлович.
- А почему не поешь песни о товарище Сталине?
- Да у меня ж голос не тот, Лаврентий Павлович! Я же тенор! А товарищ Сталин - это ж не какой-нибудь "Колечки бирюзовые", или, например, "Прочь, печаль". Нет, никак невозможно с моим голосом. Рад бы, да не могу.
- Но ведь о Ленине ты поешь, - произнес Берия глухо. Точно. Пел. Была в репертуаре такая песенка. На слова Демьяна Бедного. Демьян - родственник. Двоюродная сестра Козина вышла замуж за демьянова сына. Вот и уговорил Демьян на ту уху,- на песню, то есть. Как откажешь? Спел. Что-то там про... "день такой, страна еще не знала, что на Волге Ленин родился..." Забыл уже. Давно пел. Всего-то пару раз.
И с чего это Лаврентий Павлович вдруг вспомнил? Надо же, память какая. Щербаков просверливал Козина глазами-буравчиками:
- Значит, о товарище Сталине невозможно?
- Да уж никак нельзя, Александр Сергеич.
Переглянулись начальники. У Берии пенсне запотело, у Щербакова - очки.
- Все. Больше разговора нету. Иди!
Через три месяца Козина пригласили в НКВД. Пришел и сходу, прямо из дверей угодил на Особое совещание. Судила его "тройка". Суд длился полминуты. По какой статье осуждён был Козин? В графе по делу его стоял прочерк. Вот и вся история с « длительными гастролями в Магадане». Скорее всего, эта просьба не была выполнена Козиным не из-за какого-то принципа, каприза или занимаемой жизненной позиции. По артистическому легкомыслию он просто не внял этим серьезным рекомендациям. Постоянно сопровождавший его гром аплодисментов притупил чувство опасности. За это он немедленно поплатился. При всех своих недостатках Берия обладал отличной памятью и никому не прощал невыполненных распоряжений. 14 июля 1939 г. рабочий поселок преобразован в город. Эту дату принято считать годом рождения Магадана, хотя он был заложен десятью годами раньше. В Магаданском лагере.
Ни для кого не было секретом, что многие руководители ГУЛАГа приурочивали свои инспекторские поездки на места к выступлениям Козина и нередко прихватывали с собой своих жен или любовниц. Золотые парадные погоны. Блеск орденов и медалей. Служба для гражданина полковника - тоже, знаете ли, не мармелад. Гражданину полковнику тоже до искусства хочется прикоснуться. Жены в шифоне и панбархате, в мехах. Сверканье «рыжья и брюликов», то есть золота и бриллиантов. Тяжелый аромат духов "Красная Москва", "Каменный цветок", "Кремль". Пустые флаконы из под духов не выбрасывали, украшали ими комоды и диванные полочки. Особенно ценился высокий матовый флакон в виде Кремлевской Водовзводной башни.
В персональной ложе - директор Дальстроя Никишов с супругою. Самодержец всея Колымы. А супруга еще круче, потому как даже мужа своего в кулаке держит. Царица.
Она заказывает вполголоса мужу ("Бродягу" или "Нищую", любимые романсы). Никишов громко, на весь зал озвучивает. Козин поет. Концерт по заявкам, не правда ли?
Если аплодирует супруга, то аплодирует весь зал. Зал рукоплещет. Наконец отбыт лагерный срок, Освобожден досрочно в 1950 за примерное поведение и хорошую работу. В справке, выданной певцу управлением лагерей, запись в графе "по какой статье осужден" отсутствует, Далее следует ссылка в Магадан, а затем долгожданная реабилитация. Шло время, все вокруг менялось, рубцевались раны, забывались обиды. И неудержимо тянуло к инструменту, к чистому листу нотной бумаги. И Козин снова работает. Работает в эстрадно-концертной группе Магаданского музыкально-драматического театра. Много поет, выступает в поселках, в областях. Козин снова на гастролях. В 1959 он совершает большую гастрольную поездку по стране: Владивосток, Хабаровск, Тбилиси, Воронеж, Горький, Куйбышев, Сталинград, Сочи. Пишет новые песни на стихи советских поэтов. Он триумфально шествует по Сибири и Волге. Радио и зарождающееся телевидение продолжают по инерции замалчивать его имя. Но трехсоттысячный тираж его пластинок расходится в мгновение ока, а люди выстаивают ночи, чтобы достать билеты на его концерт.
Но как страшно порой одиночество. Хорошо ,что рядом кот-Мусик.



Продолжаю о Козине.

И здесь происходит то, с чем мы сталкивались раньше и, к сожалению, продолжаем сталкиваться на каждом шагу сейчас. Умение хорошо петь (писать, сочинять музыку, рисовать и т.д.) многим не прощается. Не простили это Козину его многочисленные недоброжелатели, завистники и конкуренты. Не простили ему вновь зазвучавший нежный, отливающий серебром, голос, его проникновенные лирические мелодии, его мгновенно возродившуюся известность и... сверкающую на лацкане концертного смокинга, чудом сохранившуюся с довоенных лет бриллиантовую звезду, приковывающую, как магнит, взгляды восторженных слушателей. И хотя сам Вадим Козин и его поклонники пытались старательно избегать этой темы, уже после освобождения и десятилетия творческой жизни в Магадане 25 января 1960 года последовал второй приговор... В гостинице одного из волжских городов, где он пребывал на гастролях, была устроена провокация, и он был обвинен в гомосексуальных домогательствах.
Расправа была короткой и жестокой, чему в немалой степени способствовали распространяемые о нем слухи. Снова лагерь, откуда он выходит с несмываемым пятном позора. Путь в Москву навсегда закрыт. И он выбирает Магадан, где уже прожито немало лет и все знакомо до боли. На карьере поставлен окончательный крест. На имя наложено "табу". Но Козин не сломлен. Он продолжает музицировать, выступает на предприятиях, пишет песни. "Магадан, Магадан! Чудный город на Севере дальнем", - стала гимном этого крупнейшего промышленного центра, расположенного за Полярным кругом.

Я живу на улице Портовой
В городе - столице колымчан.
Где под небом северным, суровым
Между сопок вырос Магадан.


Лет двадцать назад эта песенка служила своеобразным паролем для всех, кто связал судьбу с овеянной легендами Колымой. Там ее распевали ничуть не реже, чем песни Высоцкого о Москве. Ее автора знал каждый магаданец. Магаданцы говорили: «В Париже есть Эйфелева башня, а у нас — Вадим Козин».
В трудную пору друзья прятали от него пластинки, хранящие неповторимый козинский голос. Он их разбивал. Повышенная ранимость и эмоциональность подлинного художника толкали перечеркнуть прошлое, забыть о самом себе. Если невозможно петь, то незачем и жить. Старик - вечерний человек, точнее, ночной. Сова. Даже летом он в теплом свитере. Охотское море -не Черное, ветры не ласковы., меховой жилет-безрукавка. Валенки. Валенки шаркают. В коридоре валенки подолгу стоят перед книжными полками, куда втиснуты десятки папок с газетными вырезками, а в углу -кипы журналов. Надо бы разобрать. Время есть. Сил нету.

На кухне с тихими деревянными вздохами рассыхаются полки - с граммофонными пластинками знаменитого некогда Апрелевского завода. Тяжелые пластинки, угольные, родные братья антрацита. Тот уголь, что под землей, со временем превращается в алмаз. А вот пластинки-апрелевки - увы! - ссыхаются, коробятся, трескаются, бьются... Кому нужны осколки черного круга с музыкальной дактилоскопией своего времени?
Боббины первых советских магнитофонов.
Письменный стол в комнате. Под стеклом - фотографии с дарственными надписями. Два Михаила - Ульянов и Глузский. Борис Штоколов.

С Борисом Штоколовым.
Людмила Чурсина, Ролан Быков, Сергей Юрский.
Эпиграмматическая переписка с Валентином Гафтом. Книжка Евтушенко со сверхвосторженным приветствием.
Шаркают тихие, мягкие валенки, единственные возмутители тишины.
Слово - серебро, молчание - золото. Не правда ли?
26 мая 1969 года вторая сессия Магаданского городского Совета депутатов трудящихся приняла решение об учреждении звания «Почетный гражданин города Магадана» и утвердила Положение об этом звании.
Из московской газеты "Мегаполис-экспресс" от 18 июля 1991 года: "Горячие споры вызвало решение недавней сессии Магаданского горсовета: Известнейшему певцу Вадиму Козину было отказано в присуждении звания "Почетный гражданин города", хотя около полувека он по известным причинам живет в Магадане. Зато, похоже, никого не смущает, что из 34 почетных граждан города большинство получили это звание исключительно за членство в парткомах всех уровней, плодотворную деятельность "по коммунистическому воспитанию молодежи" и совсем уж туманное "участие в общественной жизни".
Шли годы. В 1973 году на сцене Горьковского театра дал свой последний сольный концерт. Певец впервые выступал с микрофоном: "Так мне и надо! Иронизировал над молодежью, возмущался: мечутся бедолаги по сцене, соревнуются, кто глубже засунет микрофон в горло, впечатление такое, что у всех хроническое несмыкание связок... А теперь вот сам с этой игрушкой". Как всегда на вечер собрался едва ли не весь город. Стояли даже на сцене. В фойе были вынесены репродукторы. Тридцать песен было исполнено певцом и никто и не предполагал, что этот концерт - последний. Незаметно подкралась старость. Одинокая жизнь и незаслуженная обида оказывают все большее влияние на мироощущение певца. Он становится все более замкнутым, желчным, вспыльчивым. Нельзя сказать, что его друзья и почитатели ничего не делали, чтобы изменить его судьбу, восстановить доброе имя. Но все их попытки наталкивались на каменную стену молчания и равнодушия власть предержащих.
Так, например, в 1988 году была опубликована в газете "Советская культура" статью "В защиту старых песен", имевшую большой общественный резонанс. По материалам статьи Центральное телевидение осуществило передачи об Изабелле Юрьевой, Леониде Утесове, Клавдии Шульженко и Марке Бернесе. Но имя Козина, а ему была посвящена добрая треть статьи, света так и не увидело. Оно было вымарано из текста без ведома и согласия автора. И это произошло в самый разгар "перестройки", когда многое "тайное" получило возможность стать "явным". Но прорыв все же состоялся. До середины 80-х имя Вадима Козина было под запретом у официальных историков нашей эстрады. Появившийся в середине 80-х диск Козина сразу возродил интерес широкой публики к творчеству опального певца. А сам Козин дряхлел, все острее становились и без того острые грани его характера.
Но судьба неожиданно улыбнулась: к нему приехала давняя поклонница его таланта Дина Акимовна Климова. Она по-женски взяла шефство над своим кумиром, привела в порядок его квартиру, привела «в порядок» и самого Вадима Алексеевича, сильно опустившегося и хворавшего. Трудно сказать, сколько времени отшельник не стриг ногти на ногах. Они загнулись и впились в подушечки его пальцев, так что пришлось даже делать специальную операцию для исправления положения.
Дине Акимовне удалось организовать в соседней квартире нечто вроде салона-музея Вадима Козина с маленьким концертным залом.

Самое почетное место в нем занимали рояль красного дерева и уголок старой проигрывающей техники.
Надо отметить трех человек, стараниями которых песни Козина обрели звучание и стали достоянием новых поколений. Это обозреватель "Известий" Поляновский, опубликовавший о Козине серию очерков в своей газете, тележурналист Караулов, осуществивший о нем ряд телепередач и, наконец, Иосиф Кобзон, единственный из современных вокалистов не побоялся ввести песни Козина в свой репертуар, придав им своеобразный колорит и звучание. Более того, Иосиф Кобзон организовал в 1993 году за свой счет празднование 90-летнего юбилея певца, выехав в Магадан во главе представительной делегации деятелей искусств. Как рассказывал Кобзон –« В 1993 году я решил для Козина устроить радостный подарок. Собрал коллектив двадцать человек, и мы полетели в Магадан. Я предварительно сделал значки юбилейные: «Вадиму Козину- 90 лет». Взяли подарки, и прилетели в Магадан. Нас встретили, в том числе и губернатор Михайлов. И повезли по городу. Напротив театра дом, в котором жил Вадим Алексеевич. И вот, нас привели в соседнюю двухкомнатную квартиру на лестничной клетке. Её определили под музей. Поставили туда красный рояль, афиши развесили…
Вот, мы все ждём с нетерпением появления виновника торжества. На следующий день должен был состояться юбилей в театре, а мы просто пришли его поздравлять. И вдруг выходит Вадим Алексеевич. Нам говорили о странностях мастера, но до такой степени трудно было их представить. Вышел он в валенках, в шароварах таких, истёртых, сверху, над этими шароварами - длинный бежевого цвета вязаный свитер, сплошь увешанный булавками, булавками от сглаза, он вообще-то всё-таки цыганского происхождения. Вышел такой весь сияющий. Я только обратил внимание, что во рту у него было всего два зуба: один сверху и один снизу.».
Зная о заветном желании старика стать заслуженным артистом, делегация организовала инсценировку, на которой мэр Магадана объявил, что указом президента России Ельцина ему присвоено звание народного артиста, а письменное свидетельство об этом находится в стадии оформления и прибудет в надлежащее время.
Участник юбилейных празднеств Андрей Караулов, вернувшись в Москву, обратился по телевидению к президенту. Он напомнил телезрителям, что при Сталине Козина посадили, при Хрущеве забыли реабилитировать, а при Ельцине просто забыли, и просил президента законодательно, то есть своим Указом, оформить то, что решил сам народ. Караулов был услышан "всенародным избранником". Через 10 дней после выступления он получил ответ, подписанный теткой, руководящей наградами в государстве. Он гласил, что просьба журналиста не может быть удовлетворена, так как с Козина не снята последняя судимость.
Скончался Вадим Алексеевич 19 декабря 1994 года в Магадане.
А жизнь продолжается. Уходят в мир иной многие артисты, назначенные властями быть "народными". О них часто забывают на второй день после похорон. А песни Козина продолжают звучать в наших сердцах и, я уверен, будут еще долго жить, радуя наших взрослеющих детей и подрастающих внуков.


Но как писал Роберт Рождественский: «Это нужно не мёртвым, это нужно живым!», действительно это очень нужно нам,живым.



Чтобы полнее сложился портрет этого человека, хочу дать вам возможность прочесть выдержки из его дневника. В них очень сильно видно переживания Козина, вся боль его души, гнетущее одиночество. Вероятно, личные записи человека ,как никогда обнажают человеческую душу. Прочтите и не судите потом так строго Козина.
Досрочно освободившись и едва проработав четыре года "артистом высшей категории" Магаданского музыкально-драматического театра, он вновь попал в лагерь, а потом так и прописался до конца дней в Магадане. Там не раз навещал его писатель Борис Савченко, автор ряда книг о выдающихся эстрадных исполнителях прошлого - Кремер, Морфесси, Вертинском, о том же Козине. От Козина ему достался дневник, который он вел в 1956-59 годах. "Пожелтевшая папка старых писем" (слова из романса Клавдии Шульженко) побывала в застенках "компетентных органов", была возвращена артисту лишь в начале 90-х и только теперь увидит свет благодаря Савченко и издательству "Вагриус".

5.06.55. Благовещенск
...Я очень изменился во всех отношениях, и в особенности потускнели мои глаза и голос. ...Погибаю я... погибаю... тяжело мне петь и быть одному.


14.07.55. Хабаровск
Сегодня первый концерт в Хабаровске после 15-летнего перерыва. Настроение какое-то тревожное, неспокойное. Для чего, спрашивается, я пою? Не издевка ли это? Мне кажется, что да! "Тебе хочется петь, но ты будешь петь там, где мы укажем. Некоторых городов ты недостоин". На что отвечу: "Я хочу подработать небольшую толику деньжонок, чтобы свить себе под старость гнездо и положить на вас с прибором, получив законную пенсию за мой труд". Я вовсе не рвусь петь, пусть лижут зады все те, кто таким образом добивается прощения. Я больше ни в чем не виноват. Прежде всего, я чист перед самим собой, перед Богом и перед великим русским народом, он не считает меня виновным - я это понял, а правители приходят и уходят. Вот перед ними я не хочу распинаться, о чем-то просить и унижаться.


24.08.55. Черемхово
На душе пасмурно, туманно и слякотно. Когда я начинаю раздумывать о своем, даже недалеком, будущем, мне становится не по себе. Что меня ждет? Что? В искусстве абсолютно ничего! В искусстве все осталось в прошлом. В будущем - я подобен бесплодной смоковнице - от меня нечего ждать. Как мне уйти из этого проклятого круга, именуемого искусством, которое для некоторых из святыни иногда превращается в место проклятий. Сейчас для меня искусство превратилось в синоним самого отвратного, что можно придумать. И нет людей, которые поняли бы меня и дали бы мне возможность спокойно удалиться из него.
Но нет, с миром, кажется, нельзя будет уйти. Почему я должен страдать всю жизнь?! Отвратительно и похабно, но это не от погоды, сходной с моим душевным самочувствием. А жизнь бурлит, радуется, страдает, возмущается, угрожает, мирит. Но тебе нет никакого дела до нее. В такие минуты она становится мне ненавистной. Хотя моей-то жизни осталось так немного, каких-нибудь полтора десятка годов. Я исписал уже тысячу и одну страницу словесной белиберды. Но кому попадутся эти тысяча страниц?! Может, он, если прочтет внимательно, выберет из этой шелухи нечто такое, что и ужаснет его, и в то же время всколыхнет огромное чувство сожаления, что еще одна человеческая жизнь была направлена не по тому пути. Эта человеческая жизнь ни в чем не виновата. Она бурно росла, стараясь приспособиться к условиям, но ей никто не помогал в ее росте, она
изгибалась, порой чуть ли не рвалась на части. Ее предоставляли самой себе, а потом решили, что она никому не нужна, и выбросили на человеческую помойку. Решили поглядеть, что из этого получится. Одно могу сказать, мерзавцы и больше ничего.
Когда не везет, то не везет до той поры, пока человек не смирится и не свыкнется с "невезением", тогда судьба, словно в издевку, чем-нибудь порадует, чтобы через небольшой промежуток времени снова швырнуть его в бездну страданий и несчастий.

20.3.56. Владивосток
Скорее хочу в Магадан. Привести в порядок свои нервы, которые так размотала гастрольная поездка. Вернее, не поездка, а участвовавшие в ней люди. Почему они вызывают во мне чувства омерзения и гадливости? Этот вопрос я часто задавал себе.
Имею ли моральное право я, при своих недостатках, так относиться к ним? После мучительных и долгих обдумываний я убедился, что да. Они куда более разложившиеся люди, с гораздо более отвратительными свойствами их натур. Хитрое лицемерие,завистливость, беспрерывная жажда перессорить окружающих людей, хамство и бескультурье, и при всем этом демонстрация фиктивных семейных добродетелей и щеголянье партбилетом. А сколько их таких у нас на Колыме хотя бы в одном театре...
...Скорее, скорее в Магадан. Идеальным было бы получить квартирку, пенсию и уйти из театра. Как я мечтаю каждый день после работы прийти, раздеться, сесть за письменный стол, пописать дневник, послушать радио, почитать и спокойно заснуть на своей собственной постели. Пойти посмотреть новый фильм или спектакль. Почему люди так живут, а я не имею на это права?
Почему? Вместо этого ношусь как угорелый в поездах, трясусь в автобусах и в автомобилях, летаю в самолетах, закачиваюсь на пароходах. И каждый вечер стараюсь вытянуть из своих связок подобие какого-то голоса! Что это за жизнь?!! Черт бы его побрал, это святое для некоторых идиотов искусство! Именно скорее в башню одиночества, тишины и покоя. Только в каком-то изолированном от всего пространстве родятся какие-то мысли. Пусть к тебе доносятся ржание, крики, вопли радости и горя, пусть ты их великолепно слышишь, изучаешь их. Но к тебе, в твое царство тишины они не должны быть допускаемы. Иначе не может быть художника.
...Как мне опротивели мои концерты. Для чего они? Кому они нужны? Что в Москве против моих выступлений, это совершенно ясно. Разрубить этот гордиев узел раз и навсегда. Измучился я от двойственного положения. Неужели думают, что я так дорожу этой проклятой сценой? О, если б я умел делать что-нибудь другое, с каким наслаждением я бы, уходя, плюнул на эти поганые подмостки, которые погубили всю мою жизнь, мою душу, растлили меня, распяли на позорном столбе.

26.09.56. Александровск
Кому придется читать эти строки, пусть не подумает, что это строки шизофреника или страдающего манией писания ради писания. Некоторые строки - это минуты и часы невыразимых мук и нравственных страданий, раскаяния за свою неправильно прожитую жизнь. Да, неправильно прожитую жизнь. Если бы я чуть-чуть поступился своей правдивостью и сделался хотя бы временно лицемером, моя жизнь была бы совершенно другой. Но я хочу быть самим собой. Тот, кому достанутся эти записки, пусть будет честным человеком и когда-нибудь что-нибудь скажет в мою защиту, когда и
после моей смерти меня будут забрасывать камнями.


Читая эти строки ,невольно испытываешь сострадание к этому одинокому человеку,жизнь которого была столь прекрасна, как и трагически.
Поэтому, и мне хочется,как просил Козин в дневнике-" пусть будет честным человеком и когда-нибудь, что-нибудь скажет в мою защиту, когда и
после моей смерти меня будут забрасывать камнями".








Текущее время: 14:46. Часовой пояс GMT +4.

    Для правообладателей -Обратная связь    Главная   Форум    Архив    Вверх 

Индекс цитирования Яндекс.Метрика

Copyright ©2004 - 2024, Музыкальный огонек - Русский шансон.

Powered by vBulletin® Version 3.8.9
Copyright ©2000 - 2024, vBulletin Solutions, Inc. Перевод: zCarot