Главная Форум Регистрация Поиск Сообщения за день Все разделы прочитаны Календарь Правила форума Наше радио

Вернуться   Музыкальный Огонек > РУССКИЙ ШАНСОН, АВТОРСКАЯ, ВОЕННАЯ ПЕСНЯ > Русский шансон > О жизни и творчестве исполнителей > Стенограммы всех записей А. Северного и тексты песен


Улыбнитесь
- Алло, это дурдом?
- Нет, это квартира! Хотя, знаете, могу позвать жену или тёщу.

Закрытая тема
 
Опции темы
Старый 12.07.2008, 18:41   #1
ailari
 
Аватар для ailari
 
Группа: Участники
Регистрация: 05.05.2006
Последний визит: 05.11.2022
Сообщений: 76
Поблагодарил(а): 115
Поблагодарили: 84

26. В день рождения дочки Фукса.

26. В день рождения дочки Фукса.
7 ноября 1975 год, г. Ленинград.

(3:10)(А. С.). - Так! Петь и пить - это синонимы. Поэтому у меня сегодняшнее настроение очень хорошее. Дело в том, что сегодня праздник. Поэтому сегодня будут, в основном, веселые песни. А может быть даже, я и потравлю анекдоты. И понеслась, значит, опа! Эх!
По блату, по блату дала сестренка брату,
Билет на «Травиату», билет на «Травиату».
По блату, по блату дала сестренка брату,
Билет на «Травиату», а братец не пошел.
Пусть опёра весело идёт,
И Травиата песенки поёт,
Эх, а братец будет водку пить,
Билетик надобно пропить.
Пусть опёра весело идёт,
И Травиата песенки поёт,
Эх, а братец будет водку пить,
Билетик надобно пропить.

Служила, служила, его сестренка Ира,
У теантера кассиром, кассиром, кассиром.
Бывало, бывало, частенько выдавала,
Ему же сов не мало, но братец не ходил.
Пусть опёра весело идёт,
И Травиата песенки поёт,
Эх, а братец будет водку пить,
Билетик надобно пропить.

Все было, все было, подругам говорила,
Его сестренка Ира, его сестренка Ира.
А Колин, а Колин, почти, как дяди Толин,
Не вытащишь, бывало из оперного зала.
Пусть опёра весело идёт,
И Травиата песенки поёт,
Эх, а братец будет водку пить,
Билетик надобно пропить.

По блату, по блату дала сестренка брату,
Билет на «Травиату», билет на «Травиату».
По блату, по блату дала сестренка брату,
Билет на «Травиату», а братец не пошел.
Пусть опёра весело идёт,
И Травиата песенки поёт,
Эх, а братец будет водку пить,
Билетик надобно пропить. Ча-ча-ча!

(1:59)(А. С.). - Анекдот, который, значит, такого содержания, что:
Едет поезд «Москва-Ленинград». И, вот, конечно, это «Красная Стрела». В мягком купе едут два солидных мужчины, один постарше другого. Один на нижней полке, в руках газета «Вечерний Ленинград». Э-э, под подушкой «Вечерняя Москва», на верху, свесивши ноги, сидит молодой человек. И, вот, молодой человек стучит по газетке и говорит, э-э:
- Будьте, любезны! Сколько сейчас времени?
Газета не шелохнулась. Опять по газетке:
- Вы, не будете, настолько любезны, сказать, который час?
Газета не шелохнулась.
- Я Вас очень прошу! Будьте настолько любезны, скажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?
Газета сворачивается. Мужчина постарше, свешивает ноги в тапочке, и говорит:
- Молодой человек! Я, конечно, могу Вам сказать, сколько сейчас времени. Мы разговоримся, познакомимся. Я достану из чемодана, бутылочку коньячку, грузинского. Высыплю Вам по сто пятьдесят. Беседа будет все оживленнее, мы пойдем с Вами в ночной ресторан. Закажем ужин, выпьем ещё шампанского. Мы разговоримся, окажется, что Вы едете в Москву, в командировку. А, как Вы, сами знаете, в Москве очень тяжело с билетами, и, также очень тяжело с гостиницами. Так как очень я, гостеприимный человек, потому, как двенадцать лет был все время у хозяина. Гостеприимство, прежде всего! Я приглашу Вас к себе домой. Мы придем домой, я познакомлю Вас со своей женой, дочкой. Вас придется, куда-нибудь положить спать? Вы не подумаете, что я положу Вас со своею женой. У дочери есть отдельная комната. Я положу Вас на диван к ней рядом. Утром, Вы попросите руки моей дочери. Но, скажите, пожалуйста, молодой человек? Зачем мне нужен таки такой зять, у которого нету даже часов? (Общий смех).


(2:42)(А. С.). - Владимир Маяковский сказал: - Ешь ананасы, рябчиков жуй - день твой последний приходит, буржуй! И, вот, мне вспомнилась такая песня на эту тему:
А, чтоб настал последний этот день,
Последний день буржуазии.
Мы, скажем, чтобы все кому не лень,
Деликатесы к ним скорей свозили.

Пусть ананасы будут там, и будут рябчики,
Пленись зернистою, и кетовой икрой.
Пусть поедят, пускай оближут пальчики,
Ну, а потом придет последний бой.

Мы будем жить счастливо, и достаточно,
А крабы, и, иная дребедень.
Мы будем знать необходимо, и достаточно,
Чтобы пришел последний этот день.

Пусть ананасы будут там, и будут рябчики,
Пленись зернистою, и кетовой икрой.
Пусть поедят, пускай оближут пальчики,
Ну, а потом придет последний бой.

И не ворчали, чтоб иные под ногою,
Что осетрины, мол, и кеты не найдешь.
Пойди, вон, к Елисею с деньгою,
Хоть подороже, но всегда возьмешь.

И ананасы будут Вам, и будут рябчики,
Пленись зернистою, и кетовой икрой.
Покушали мы все, оближем пальчики,
Ну, а потом придет последний бой.

А, чтоб настал, последний этот день,
Последний день буржуазии.
Мы, скажем, чтобы все кому не лень,
Деликатесы к ним скорей свозили.

Пусть ананасы будут там, и будут рябчики,
Пленись зернистою, и кетовой икрой.
Пусть поедят, пускай оближут пальчики,
Ну, а потом придет последний бой.

(1:21)(А. С.). - Так вот, мне по этому поводу тоже еще вспомнился один анекдот, который:
Товарищ, таки, пошел к Елисею, покушал кетовой икры. Потом зашел чуть-чуть тут напротив, невдалеке. Был тогда ещё, «Пингвинчик», знаете, на второй этаж заходишь в «Европу», и прямо, таки, направо. Ну, и, там отдел Сов водки. И, вот, э-э, его ведут два милиционера уже в метро. Он милиционеров спрашивает, и говорит:
- Скажите, пожалуйста! А, вот, действительно, здесь, вот, лестница сама едет?
Они говорят: - Да!
- И, вот, говорят, когда спускаешься, то, прямо такие, вот, мраморные колонны.
Они говорят: - Да!
- А, скажите, пожалуйста! Вот, щас подъедет такой трамвайчик, и двери прямо таки сами раскрываются! Потом закрываются!
Они говорят: - Да!
- А, потом, говорят, вот, мы с вами будем ехать темным, темным тоннелем. Потом опять другая станция, и такие колонны! Такие опять светящиеся!
Милиционер говорит: - Да! - потом говорит: - Послушайте, молодой человек! Что такое? Вы, что? Не разу в метро, что ли не ездили?
Он говорит, говорит, говорит: - Конечно, нет!
- А, почему?
- Дак ведь у нас пьяных в метро не пускают! (Общий смех).


(2:53)(А. С.). - Итак: «Не лезьте, граждане, в поэты»:
На днях письмо пришло в газету,
Мораль письма была строга:
Не лезьте, граждане, в поэты!
Ходите, лучше на бега!

Мы, стихотворцы, романисты,
Вам наготовили красот.
Вполне приличных лет на триста,
А гениальных на пятьсот.

Не далось Парнаса графомана,
А дальше подписи в совет.
О’тул, Сервантес, Данте, Жданов,
Шекспир, Мольер, Дюма-отец.

А под Прево держали Шелли,
Рабле, Гребенка, А. Толстой.
О. Генри, Твен, Макиавелли,
Мартюр, Дефо, А. К. Толстой.

Толстой, что написал «Казаков»,
Камю, писатель-педераст.
Грудь Консуи про то Ом, Вакуум,
Эзоп, Жуковский, Апулей.

Уж, Шишкин, Всеволод Иванов,
Химик и Дельвиг, Мери Мег.
Сковорода и снова Жданов,
Изливший душу Пьер Дюпре.

Хоть я не Пушкин, рос с песнями,
Но в строчке правильный черед.
Я гений, Игорь Северянин,
Менять фамилию пора.
Хоть я не Пушкин, рос с песнями,
Но в строчке правильный черед.
Я гений, Игорь Северянин,
Менять фамилию пора.
(А. С.). - На Аркадия Северного.

(1:43)(А. С.). - И вот тут, значит, получается такая ситуация:
Вышли из цирка телепат и иллюзионист. Ну, подходят на Владимирский проспект, смотрят дом номер два, таки несколько окон светится. Ну, вот, и ниже два почтовых ящика, один для внутренней почты, а другой для внешней. Вот, иллюзионист, и говорит: - Послушай, - говорит, - Телепат! Вот, - говорит, - смотри, щас, из почтового ящика, раз, и полетят купюры. Любых достоинств, старые, новые, любых стран!
- Значит, - он говорит, - ну, ладно, кончай поливать этой пенки!
Он говорит: - Смотри! Хоп!
И полетели с почтового ящика там эти все пеночки.
Он говорит: - Да, это все ерунда!
Он говорит: - Смотри, вот, щас, у меня из водосточной трубы вместо, ты же видишь дождь? Оттуда молоко польётся!
- Кончай таки пенки!
Он: - Оп! - и молоко полилось.
Вот, телепат говорит: - Вот видишь второй этаж?
Он говорит: - Вижу!
Он говорит: - Вот, щас через две секунды телевизор оттуда выпадет.
Он говорит: - Кончай!
- Посмотри в окно!
Он уставился таким взглядом на второй этаж, вдруг из окошко - Шлага-205, бемс! Ленского не стало.
Он говорит: - Здорово!
Он говорит: - Все это ерунда! Вот, щас смотри, на шестом этаже, видишь вот окно? Правое сверху?
Он говорит: - Вижу!
- Вот, щас появится голый мужик с гитарой.
Он говорит: - Кончай!
Проходит пять минут - пусто, десять минут - пусто.
Он говорит: - Ну, вот, видишь, я же тебе сказал?
Вдруг появляется голый мужик и орет: - Ну, нету, нету у меня гитары! (Общий смех).


(3:35)(А. С.). - Вы знаете, когда я учился еще в школе - таки, такую я проходил, у нас была учительница русского языка, и она говорила, знаете, с таким французским прононсом. И, вот, она всегда говорила так, что: «Леволюция во Франции и мансипация женщины». И, вот, я вам сейчас хочу пропеть песню «Мансипация»:
Во всех моих несчастиях виновен Робеспьер,
Ну, тот, что сняли с тыкву в Могилеве.
И, вот, Вам, моя Настя, свободная, как Пьер,
Безухий, помню, был такой у Лёвы.

Ту, что она молотит, для меня серпом,
Не буду даже больше, и трепаться я.
И слово, то такое, что выскажу с трудом,
Как его там - Мансипация.

Эх! Мансипация, мансипация,
А, у меня из горла менструация!
Мансипация, мансипация,
А, у меня из горла менструация!

Раз пристрастился к женщинам, проклятый Робеспьер,
На том свету ему не видеть рая.
А бабочки все выше, так сделать он успел,
Носы, хвосты, и юбки задирают.

Мансипация, мансипация,
У меня началась менструация!
Эх! Мансипация, мансипация,
А, у меня из горла менструация!

Вот, тут мне поправляют, не Могилев - Париж,
Мол, было, то с французами в Конвенте.
А разница, какая, когда уже горишь,
То все равно в Мадриде, аль в Париже.

Эх! Мансипация, мансипация,
А, у меня началась менструация!
Мансипация, мансипация,
А, у меня началась менструация!

Во всех моих несчастиях виновен Робеспьер,
Ну, тот, что сняли тыквочку в Могилеве.
И, вот, Вам, моя Настя, свободная, как Пьер,
Безухий, помню, был такой у Лёвы.

Ту, что она молотит, для меня серпом,
Не буду даже больше, и трепаться я.
А слово, то такое, что выскажешь с трудом,
Как его там - Мансипация.

Эх! Мансипация, мансипация,
А, у меня началась менструация!
Эх! Мансипация, мансипация,
А, у меня началась менструация!
(А. С.). - И надолго притом.

(0:20)(А. С.). - Так вот, значит, я бы хотел вам рассказать еще один анекдот, а лучше всего басню:
Лягуха встретила вола, и сразу же ему дала.
Мораль всей басни такова:
Что и среди лягушек,
Еще немало поблядушек!
(Общий смех).


(1:00)(А. С.). - Эта песня посвящается Андрею Вознесенскому. «Антимир»:
Иду по анти улице, я в анти городишке,
И вижу анти шмурится, анти подавливали эти вспышки.
Я к анти дому подхожу, вхожу в анти парадное,
По анти лестнице всхожу, к анти квартире смрадной.

Стучу и слышу анти шаг, и анти дверь раскрылась,
И анти ахтарь в анти зубах, анти мурло раскрылось.
Подумал я, скажи на милость, и анти взгляд его горит,
Анти ебло моё раскрылось, и я сказал: - Привет антисемит!

Иду по анти улице, я в анти городишке,
И вижу анти шмурится, анти подавливали эти вспышки.
Я к анти дому подхожу, вхожу в анти парадное,
По анти лестнице всхожу, к анти квартире смрадной.

(0:42)(А. С.). - Из серии «анти абстрактных» анекдотов:
Ну, в джунглях, значит, сидит слон со слонихой. Слон читает газетку, кофеёчик попивает. Рядом слониха вяжет чулок. Вдруг мимо, так пролетает направо - лошадь. Она ему и говорит:
- Послушай, слон, видишь, - говорит, - лошадь пролетела?
Слон никакого внимания. Лошадь в обратную сторону пролетела.
- Послушай, - говорит, - слон, видишь, лошадь пролетела?
Обратно лошадь летит.
Она уже не выдержала, и, вот, так по плечу хоботом:
- Послушай, слон, ты же видишь, лошадь пролетела?
Он, так газету отвернул, говорит: - Ну, и, что, вероятно, гнездо близко? (Общий смех).


(2:09)(А. С.). - А сейчас танго «Мне бесконечно жаль»:
Я понапрасну ждал тебя в тот вечер, дорогая,
С тех пор узнал я, что чужая, для меня.
Мне бесконечно жаль, моих не сбывшихся желаний,
И только боль воспоминаний, гнетет меня.

Хотелось счастья мне, с тобой найти,
Но очевидно нам не по пути.
Так весь ваш женский род,
Пока и деньги есть, и счастье.
Клянетесь Вы, что и в ненастье,
Вас не спугнет.

Хотелось счастья мне, с тобой найти,
Но очевидно нам не по пути.
Я понапрасну ждал тебя в тот вечер, дорогая,
С тех пор узнал я, что чужая, для меня.

(4:31)(А. С.). - После такой грустной песни мне хотелось бы что-то веселое. В начале концерта я уже говорил вам, что будем веселые песни. Итак, «Куплеты о бабушке»:
Как на Дерибасовской, угол Ришельевской,
В восемь часов вечера, разнеслася весть.
А у старушке бабушки, бабушки-старушки,
Шестеро налётчиков отобрали честь.
Гоц-тоц-первертоц, бабушка здорова,
Гоц-тоц-первертоц, кушает компот.
Гоц-тоц-первертоц, и мечтает снова,
Гоц-тоц-первертоц, пережить налёт.

Как услышал дедушка, за бабушкины штучки,
И не вынес дедушка бабушкин позор.
Он хватает бабушки за беленькие ручки,
И с шестого этажа выкинул во двор.
Гоц-тоц-первертоц, бабушка здорова,
Гоц-тоц-первертоц, кушает компот.
Гоц-тоц-первертоц, и мечтает снова,
Гоц-тоц-первертоц, пережить налёт.

Как-то наша бабушка по улице гуляла,
И на море, помнится, был полнейший штиль.
И кругом трагедии ничто не предвещала,
Вдруг взял и на бабушку напал автомобиль.
Гоц-тоц-первертоц, помнится в лепёшку,
Гоц-тоц-первертоц, он раздавлен был.
Гоц, бабушка, словно понарошку,
Возле нашей бабушки, тот автомобиль.
(Проигрыш).

Как-то, помню, у кине паника началась,
Кто-то крикнул у окне: - Караул! Горим! Атас!
Сразу пробка у дверях, публика качалась,
Только наша бабуся посмотрела до конца.
Эх! Гоц-тоц-первертоц, электропроводка,
Гоц-тоц-первертоц, горела на стене.
Только наша бабушка слюны набрала в глотку,
И, как харкнет по стене, так пожара нет!

Помню, наша бабушка, у моря раз купалась,
Узяло, нашу бабушку, унесло волной.
Даже постовые и земля, и жалость,
Вся Одесса в трауре, пиляет выходной.
Гоц-тоц-первертоц, а бабушка вернулась,
Гоц-тоц-первертоц, виски принесла.
Гоц-тоц-первертоц, разочек окунулась,
А потом с азовками обратно приплыла.

Вот, какая бабушка, и в огне не тонет,
Вот, какая бабушка, у моря не горит.
Вот, какая бабушка, а налетчик Моня,
Говорят, пошел в неё, будет вместе жить.
Гоц-тоц-первертоц, а бабушка здорова,
Гоц-тоц-первертоц, кушает компот.
Гоц-тоц-первертоц, и мечтает снова,
Гоц-тоц-первертоц, пережить налёт.

Как на Дерибасовской, угол Ришельевской,
В восемь часов вечера, разнеслася весть.
А у старушке бабушки, бабушки-старушки,
Шестеро налётчиков отобрали честь.
Гоц-тоц-первертоц, а бабушка здорова,
Гоц-тоц-первертоц, кушает компот.
Гоц-тоц-первертоц, и мечтает снова,
Гоц-тоц-первертоц, пережить налёт.

(0:22)(А. С.). - Ну, вот, а сейчас.
(Д. К.). - Что? А анекдот-то, анекдот!
(А. С.). - А! Вот, значит, такое дело:
Стоим мы - таки в свое время... два квартала, и пройдете в старый двор к старой бабушке тете Двойре. Подойдете к ней, и спросите старую бабушку:
- Скажите, пожалуйста, у Вас нет питуха?
Она скажет:
- Конечно, есть! Вынесите ему питуха.
- Так, вот, скажите ему, пожалуйста, крутите ему яйца, а не мне, потому что стоите на Дерибасовской!
(Общий смех).


(3:38)(А. С.). - А щас «Четыре брата и лопата»:
Ужасно шумно в доме Шнеерзона,
Как ты захож, так прямо к Бене в дом.
Там женят сына Соломона,
Который служит в «Совтрансдон».

Его невеста Сонька с финотдела,
Вся разодетая и в пух, и прах:
Фату мешковую одела,
И деревяшки на ногах.

Было их четыре брата вместе:
Найтула, Лёва, Хаим и Абрам.
Оставила мамаша им наследство,
А папа взял и умер сам.

И вот на стол подали три графина:
Один - себе с лимонной кислотой,
Второй с раствором сахарина,
А третий сам - себе пустой.

Было их четыре брата вместе:
Найтула, Лёва, Хаим и Абрам.
Оставила мамаша им наследство,
А папа взял и умер сам.

Найтула, Лёва, Хаим живут вместе.
Абраму они ищут целый год.
Абрам в Одессе проживает,
Ну, как же он без них живёт?

И, вот, собралось всё семейство разом:
Нашли себе жену на четверых.
И, вот, мы свадьбу закатили,
И дали собственный квартет.

Найтула, Лёва дуют на кларнете,
А Хаим, еле тыкает в зевот.
Абрашка бьёт по барабану,
И получился у них квартет.

А, если б мама всё это узнала,
Она бы в сумасшедший дом ушла.
Наш папа взял и застрелился,
Ну а потом сошёл с ума!

Ужасно шумно в доме Шнеерзона,
Как ты захож, так прямо к Бене в дом.
Там женют сына Соломона,
Который служит в «Совтрансдон».

(0:29)(А. С.). - Так, вот, слушайте сюда! Я вам расскажу сейчас один анекдот. Значит, дело такого порядка было:
Таки тоже в Одессе на улице Пушкинской, стоит таксёр. Ну, подходит к нему Сеня, и говорит:
- Послушай, сюда! У тебя в багажник уйдёт: торт и две бутылки коньяку?
Он говорит:
- Господи, Боже мой! Какой Боже, может быть! Конечно, войдет!
Он говорит:
- Ну, открывай багажник!
Он открывает багажник, он туда - у-ву-у-у!
(Общий смех).


(3:48)(А. С.). - Скоро мне предстоит гастроли в Москву. Встреча с Леней Утесовым. Ну, так как он Одессит. Я тоже, так сказать, 17 лет там отбарабанил. Поэтому посвящаю песню Леониду Осиповичу Утесову. Называется она «Хиляем как-то с Левою».
Хиляем, как-то с Левою, навстречу шкуры клеевые,
На хату тех шкурей поволокли.
Но наши все старания остались без признания;
Мы с хаты еле кости унесли.

А дело было вечером, и делать было нечего;
Мы с Лёвой лихо начали игру.
Сначала Лёва с Катею, играли в телепатию,
А мы с Марусей резались в буру.

Потом нашлась бутылочка: - Давай-ка выпьем, милочка!
И тост предложен был - на брудершафт.
А после поцелуйчиков, и скушанных огурчиков,
Мы принялись нащупывать ландшафт.

Потом пошли лобзания, и нежные признания.
- По коням! - громко крикнул командир.
И только оседлали мы: - За Родину, за Сталина,
Как нас звоночек в двери пробудил.

Судьба пошла в амбицию, приехала милиция,
Соседи постарались сотый раз.
И он нам под расписочку, вручил тогда подписочку,
И на работу выгнал нас тотчас.

Хоть шкуры голосили, что было там насилия,
Но мент тогда махнул на нас рукой.
За то, что, но не пачкали, за то, что мозги пачкали,
И с миром их отправили домой.

Хиляем как-то с Лёвою, навстречу шкуры клёвые;
На хату тех шкурей поволокли.
Но наши все старания остались без признания;
Мы с хаты еле кости унесли.
Хиляем как-то с Лёвою, навстречу шкуры клёвые;
На хату тех шкурей поволокли.
Но наши все старания остались без признания;
Мы с хаты еле кости унесли.

(1:01)(А. С.). - Идет балет «Лебединое озеро», а в первом ряду сидит онанист, который по вечерам онанирует с главным действующим лицом. Кончается первое отделение, он забегает к нему за кулисы, говорит:
- Вольдемар! Я не могу! Ты так вальсировал! Ты делал такие анте! Такие делал фигуры! Я не могу, ты меня так возбудил! Подрочи мне, пожалуйста!
Он говорит:
- Сашхен! Как тебе не стыдно! Здесь же публика! Оркестр к тому же!
Он говорит:
- Публика занавесью занавешена! Оркестр дальше! Мы с тобою балуемся! Подрочи не могу, дождаться вечера!
Он говорит:
- Ну, ладно!
Уговорил его, вот, он ему подрочил, и кончил прямо в ладошку. Вольдемар перекинул это через плечо, и это молофей попадает прямо дирижеру на лысину. Тут, так берет пальчиками, с лысеньки. Мужичок говорит:
- Ой! Кажется, кто-то кончил!?
А в это время, первая скрипка, очки и говорит:
- И не удивительно, Макс Аронович, Вы, и дирижировали, как пизда!


(2:41)(А. С.). - Как говорят у нас в Одессе: фонари бывают разные. Одни освещают улицы, другие бывают под глазом, а третьи - в песне. Итак, песня «Фонарики»:
Когда фонарики качаются ночные,
И люди из дому боятся выходить.
Я из пивной иду, я никого не жду,
Я никого уж не сумею полюбить.
Я из пивной иду, я никого не жду,
Я никого уж не сумею полюбить.

Мне девки ноги целовали как шальные,
Одной вдове помог пропить я отчий дом.
И мой нахальный смех, всегда имел успех,
И раскололась моя юность, как орех!
А мой нахальный смех, всегда имел успех,
И раскололась моя юность, как орех!

Сижу на нарах, как король на именинах,
И пайку черного мечтаю получить.
Сижу, гляжу в окно, теперь мне всё равно!
Теперь уж факел мой из жизни потушить.
Сижу, гляжу в окно, теперь мне всё равно!
Решил я факел свой из жизни потушить.

Когда качаются фонарики ночные,
И люди из дому боятся выходить.
Я из пивной иду, я никого не жду,
Я никого уж не сумею полюбить.
Я из пивной иду, я никого не жду,
Я никого уж не сумею полюбить.

(1:17)(А. С.). - Скоро выйдет новая серия - восьмая по счету «Ну, погоди!». И я бы хотел рассказать вам анекдот на эту тему:
Зайчик по лотерее выиграл фоно, ну, нужно ему донести, так сказать, перед этим он построил кооперативную квартиру, нужно ему донести на девятый этаж. Он приходит к бобру и говорит:
- Слушай, бобер! Я, говорит, тебе поставлю пол бани, помоги мне, пожалуйста, донести на девятый этаж пьяно.
Он говорит:
- За пол банки, да ты, что? С ума, что ли сошел? Только пару литров коньяку, и всё!
Зайчику - дорого. Он идет по лесу, навстречу ему волк.
- Послушай, волк! Вот, такое дело - выиграл фоно, надо донести на девятый этаж, пришел к бобру, бобер такую мне цену заломил!
Волк спрашивает:
- А, что он хотел?
- Он хотел, чтоб я ему поставил литр водки!
- Хе-хе! Господи, Боже мой! Да, я и за маленькую занесу! Давай! Какой этаж?
- Девятый!
- Ну, пожалуйста!
Волокёт его, до седьмого этажа доносит:
- Слушай, заяц! Ты, знаешь, погоди, я сейчас пассу, всего осталось только два этажа донести, и я тебе все сделаю!
А, зайчик ему с низу кричит:
- Э-э, слушай-ка, пожалуйста, дорогой, ты можешь даже обосраться, я парадное перепутал!
Он кричит:
- Ну, заяц, погоди! (Общий смех).


(2:05)(А. С.). - Ну а сейчас, песня для детей из серии «Спокойной ночи, малыши!»:
Раз холодною зимой, шел медведь через лес,
И, шагая, через мост, увидал лисицы хвост.
Говорит лиса медведю: - Я сегодня перееду!
Мне квартира есть уже, на десятом этаже.
Злато зимний вещий братец, пусть тебе поможет заяц,
Подставляйте по плечу, вам обоим заплачу.
(Проигрыш).
Взял медведь на плечи шкаф, взялся заяц за узлы,
Через час они устав, все в квартиру занесли.
Говорит лиса медведю: - Чем платить вам буду, Федя?
Может, три рубля нужны, или лучше снять штаны?
Взять решили на пол бани, вот, сидят они в шалмане,
Говорит ему заец: - Ты, брат, Федя, молодец!
Вот, сидим мы гуляем, и забот других не знаем,
Но, зачем лиски портки, мне велики, те узки!
(А. С.). - А, медведь, ему и говорит: - Люблю я тебя, Вася, за сообразительность!
Раз холодною зимой, шел медведь через лес,
И, шагая, через мост, увидал лисицы хвост.
Говорит лиса медведю: - Я сегодня перееду!
Мне квартира есть уже, на десятом этаже.

(0:43)(А. С.). - И, вот, значит, после этого случая:
Зайчик идет по лесу, присмотрел новый газированный аппарат. И в это время идет волк. Смотрит:
- Господи, Боже мой! Что такое?
Стоят два аппарата, один с газированной водой, другой с пивом. Он говорит:
- Ёп-т! Это новшество!
Ну, берет десять копеек, опускает там, где пиво. Оп! Стакан пива. Он, раз, похмелье хорошо, ещё десять копеек туда, раз! Второй стакан вылетает! Он похмелился. Третью, раз! Пусто! Ну, как обычно, он берет кулаком, как врежет по этому автомату! Автомат в сторону! Смотрит, зайчик застегивает ширинку. (Общий смех).


(1:08)(А. С.). - Ну, вот, значит, встречается зайчик с волком, в гостинице «Европейская», в буфетике. Волк - сто пятьдесят и килечку, зайчик - сто пятьдесят коньячку, лимончик и бутербродик с икрой. У волка глаза на лоб! Зарплату получает в два раза больше! Он берет ещё сто пятьдесят водочки и килечку. Зайчик опять - сто пятьдесят коньячку, лимончик и бутербродик с икрой. Волк подходит к зайцу и говорит:
- Заяц! Что за дела? Что такие за номера? Я получаю в два раза тебя больше, а ты такие вещи?
Он говорит:
- А ты, - говорит, - нежнее дома с женой, и у тебя все будет хорошо!
- Как это так - нежнее?
- Ну, это очень просто? Подойди, поласкай её, поцелуй в ушко, и все будет хорошо!
Он говорит:
- О! Дело говоришь!
Ну, волк бежит к себе таки в эту, в нору. Волчица стирает бельё. Он, так подходит сзади к ней, обнимает её за нежные груди, целует в ушко. А она, так говорит:
- Заяц! Погоди немножко! (Общий смех).


(0:28)(А. С.). - Волчица оволчилась, ну, волк прибегает в норку, смотрит, та ему выдала шестерню. Он:
- Ой, так похож на меня! И все хорошо! Второй, третий четвертый! Ох!
Смотрит: - Пятый! - говорит, - ты смотри, этот самый красивый! И носик, прямо, и ножки, прямо в меня, и глазки серые! Подождите, почему у него такие длинные уши?! Ну, заяц, погоди!!! (Общий смех).


(3:24)(А. С.). - А сейчас квадрат о штатском посыле.
Шел намедни штатский посыл,
В нем был крекис для меня.
Тогда бы я не шлепал босым,
(Импровизация).
При каждом деле есть аналог,
И как прелестный гражданин.
Я забашлял немалый навык,
Подумав, чем не магазин.
(Импровизация).
Придя, домой, открывши покес,
Я на себе рвал волоса.
О, костомас вы так жестоки!
Собрав потрясные джинса.
(Импровизация).
Тогда вознес мольбу до небес,
Господь улыбки возместил.
И начинал потрясный крикис,
Пошел я клёшем пыль мести.
(Импровизация).
Шел намедни штатский посыл,
В нем был крекис для меня.
Тогда бы я не шлепал босым,
(Импровизация).
При каждом деле есть аналог,
И как прелестный гражданин.
Я забашлял немалый навык,
Подумав, чем не магазин.
(Импровизация).
Э, посыл, посыл, магазин!
(Импровизация).
Придя, домой, открывши покес,
Я на себе рвал волоса.
О, костомас вы так жестоки!
Собрав потрясные джинса.
(Импровизация).

(0:34)(А. С.). - Соединенные Штаты Америки, штат Техас, на конях два техасца. Как всегда курят сигары, и молчат. Вдруг, так мимо них на лихом коне, пролетает тоже ковбой, он говорит:
- Послушай, Джон! Ты не знаешь, кто это пролетел мимо нас?
Он говорит:
- Господи, ты, что, не знаешь что ли?! Это же неуловимый Ен!
- А, почему он неуловимый?
- Да, потому что, на хуй, он кому нужен, за ним никто не гонится! (Общий смех).


(6:25)(А. С.). - А сейчас мы сделаем романсик насчет ромашек и рюмашек.
Ромашки спрятались, поникли лютики,
Жена садовника весь день жужжит.
А, я, Вам, цветики, спою куплетики,
Про жизнь цветочную, про нашу жизнь.
А, я, Вам, цветики, спою куплетики,
Про жизнь цветочную, про нашу жизнь.

Давай с восхода дня, устроим кавардак,
Толкнув фиалочку, что было сил.
Фиалку хворую, забрали в скорую,
А он прощения не попросил.
Фиалку хворую, забрали в скорую,
А он прощения не попросил.

Жених невесточки, годится в дедушки,
С него уж сыплется, пыльца и пух. Ха-ха!
Все шепчут, чуть дыша, что пара хороша,
Она настурция, а он лопух.
Все шепчут, чуть дыша, что пара хороша,
Она настурция, а он лопух.

Гостят у фикуса, дружочки кактусы,
В любви и верности, клянется вновь.
Росы набралися, и передралися,
Не постоянная у них любовь.
Росы набралися, и передралися,
Не постоянная у них любовь.

Красавец мотылек, от настурции убег,
Обидел бедную он ни за что.
Шепнул: - К чему же грусть, ведь я ещё вернусь!
Вот, только нормы сдам на ГТО.
Шепнул: - К чему же грусть, ведь я ещё вернусь!
Вот, только нормы сдам на ГТО.

Цветы садовник рвет, влюбленным продаёт,
А, у влюбленных ведь, огонь в крови.
И за ромашечки, берут трояшечки,
Одни страдания, одной любви.

Эх! Рюмашки спрятались, убрали водочку,
А в горле высохло, я пить хочу!
Пить воду пресную, идите в баньку, Вы!
Я выпью водочки, и Вам спою!
Пить воду пресную, идите в баньку, Вы!
Я выпью водочки, и Вам спою!

Рюмашки спрятались, исчезла водочку,
А, я по прежнему, Вам всё пою.
Давай, ещё нальём, и песенку споём,
Про жизнь цветочную, за нашу жизнь.
Давай, ещё нальём, и песенку споём,
Про жизнь цветочную, за нашу жизнь.

Эх! Рюмашки спрятались, убрали водочку,
А в горле высохло, я пить хочу!
Пить воду пресную, идите в баню, Вы!
Я выпью водочки, и Вам спою!

(2:57)(А. С.). - Мы давно не пели для женщин и о женщинах. И вот мы споем «Она была первой»:
Она была первой, первой, первой,
В краю Архангельском в кабаках.
Она была стервой, стервой, стервой,
С лаком, серебренным на ноготках.

Что она думала, дура, дура,
Кто был действительно ею любим.
Туфли из Гавра, бюстгальтер из Лувра,
И комбинация с Филиппин.

Когда она павой, павой, павой,
С рыжим норвежцем шла в ресторан.
Муж её падал, падал, падал,
На вертолете своём в океан.

Что же ты стихла, танцуй, улыбайся,
Чудится ночью тебе, как плывет.
В правом варианте байкер, байкер,
То внутри его, то вертолет.
(Проигрыш).

Что ж ты не ищешь простого разгула,
Что ж ты обводишь взглядом слепым.
Туфли из Гавра, бюстгальтер из Лувра,
И комбинация с Филиппин.

Она была первой, первой, первой,
В краю Архангельском в кабаках.
Она была стервой, стервой, стервой,
С лаком, серебренным на ноготках.
Она была стервой, стервой, стервой,
С лаком, серебренным на ноготках.

(0:19)(А. С.). - И вот мне про айсберги-то здесь вот вспомнился один анекдот:
Когда, значит, Моня подходит к Хаиму, и говорит:
- Послушай, Хаим! Таки, пойдем в Антарктиду!
Он говорит:
- Послушай, что мы там будем делать?
Он говорит:
- Как, что? Там такие красивые места! Там Айсберги!
- Что ты говоришь?! Разве они уже там?!


(2:48)(А. С.). - Сейчас мы споем песню в назидание всем живущим - «Гробик»
Мы лежим с тобой в маленьком гробике,
Ты костями прижалась ко мне.
Череп твой аккуратно обглоданный,
Улыбается ласково мне.
Череп твой аккуратно обглоданный,
Улыбается ласково мне.

Червь ползет, ну, а кушать то не чего,
Всё давно уж подъели они.
Наши косточки стали просвечивать,
Как ушедшего счастья дни.
Наши косточки стали просвечивать,
Как ушедшего счастья дни.

Мы давно уже с ней не съедобные,
Догадайся до этого, друг.
Ну, а, ты, точно булочка сдобная,
Для той жабы, что скачет вокруг.
Ну, а, ты, точно булочка сдобная,
Для той жабы, что скачет вокруг.

Жаба съест тебя лунною ноченькой,
Жабу тоже срубает змея.
Ты не радуйся этому очень-то,
Ведь змеёю закусит свинья.
Ты не радуйся этому очень-то,
Ведь змеёю закусит свинья.

Из свиньи этой выйдет тушеночка,
В магазине её продадут.
И, такая же, может, девчоночка,
Вам обед из ней сварит, и, тут.
И, такая же, может, девчоночка,
Вам обед из ней сварит, и, тут.

Пусть, кончаю Вам, тихие бредни я,
Ну, отравится ею чувак.
Попадёт он в могилку соседнюю,
Будет, есть его тоже червяк.
Попадёт он в могилку соседнюю,
Будет, есть его тоже червяк.

Круговерть, как верёвка на столбике,
Карусель эта вечно живёт.
Мы лежим с тобой в маленьком гробике,
А червяк уж другого жуёт.
Мы лежим с тобой в маленьком гробике,
А червяк уж другого жуёт.

Мы лежим с тобой в маленьком гробике,
Ты костями прижалась ко мне.
Череп твой аккуратно обглоданный,
Улыбается ласково мне.
Череп твой аккуратно обглоданный,
Улыбается ласково мне.

(1:13)(А. С.). - Как видите, из этой песни получилось то, что все в мире крутится и вертится. И вот мне хотелось бы вам щас рассказать один анекдот, как раз именно о кругообороте. Это из серии английских анекдотов:
Идут Джем с Сэмом, Джон и говорит:
- Послушай, Сэм! Как всё в мире, все, вот, крутится, вертится, кругооборот получается?
Он говорит:
- Ну, и, что? Что ты этим хочешь сказать?
Он говорит:
- Ну, как, что? Вот, - говорит, - мы с тобой щас, вот, идём.
- Да, идём!
- Ну, доживешь ты, лет, так до девяносто, а, может быть, по меньше. И ты умрёшь.
Он говорит:
- Ну, и, что? Конечно, умру.
- Ну, вот, тебя похоронят.
- Конечно, похоронят.
- В гробик такой положат тебя.
- Да.
- Положите меня в могилку.
- Конечно, - говорит, - положите.
- Будет бугорочек.
- Ну, бугорочек?
- На бугорочке вырастит травка.
- Конечно, - говорит, - вырастит травка.
- Пройдёт мимо коровка, скушает эту травку.
- Ну, таки скушает.
- Потом пройдет немножко подальше, и насерет. А, я пройду мимо, и скажу: - Да, Сэм, ты совсем не изменился!
(Общий смех).


(2:28)(А. С.). - О женских чувствах:
Женщины - наш идеал,
Учат нас жизни из книжки,
Женщины - счастья бокал,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.
Женщины - счастья бокал,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.

Милые женщины нам,
Век не дают передышки,
Так наградят, что потом,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.
Так наградят, что потом,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.

Женщины любят мужчин,
Но с нами хитрят в кошки мышки.
И мы тогда говорим,
Чтоб вам ни дна, ни покрышки.
И мы тогда говорим,
Чтоб вам ни дна, ни покрышки.

А в парикмахерской, там,
Такие заделают стрижки.
Думаю, может, я пьян.
Чтоб им ни дна, ни покрышки.
Думаешь, может, я пьян.
Чтоб им ни дна, ни покрышки.

Женщины судят мужчин,
И назначают им вышки.
Вот, почему говорим,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.
Вот, почему говорим,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.

Женщины - наш идеал,
Учат нас жизни из книжки,
Женщины - счастья бокал, ох,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.
Женщины - счастья бокал,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.

Женщины судят мужчин,
И назначают им вышки.
Вот, почему говорим,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.
Вот, почему говорим,
Чтоб им ни дна, ни покрышки.

(1:48)(А. С.). - Дак, вот, ребятки, был у меня такой друг - Вася. И у него была такая заводная жена, каждый день давала ему оплеуху за то, что он приходит домой пьяный. Ну, сидим мы, как-то на бану, и говорю:
- Вася, сколько можно! Ты каждый день получаешь под фингал. Дай ты ей хороших, как-нибудь, бздей, и будет все путём!
Вася говорит:
- Хорошо, уговорили, купите мне таки маленькую.
Ну, мы, конечно, купили не маленькую, а пол литра с маленькой, раздавили это дело, яблочками закусили. Вася идёт, и сам себя настраивает:
- Ну, падла, если щас я позвоню, и она откроет дверь и не скажет мне: «Здравствуй, Васенька!», я не знаю, что я с ней сделаю!? Я её изуродую.
Идёт, звонит, пыр-р-р, открывается дверь, таки его Маша в домашнем халатике:
- Здравствуй, Васенька!
Он про себя:
- Ну, падла какая, хитрая!
Снимает пальто, и думает:
- Если щас она мне не предложит поесть! Ой! Топор таки у меня под кроватью, я ей бошку то разобью, это точно!
- Васенька, кушать будешь?!
- Ух, какая падла, хитрая!
Садятся за стол:
- Если щас она мне сто пятьдесят грамм не нальёт, прибью точно!
- Васенька, выпей сто пятьдесят грамм!
Молчок, кушают. Вдруг Васенька разворачивается, как ей залимонит! Она со стула падает и кричит:
- Вася, за что?!
А он говорит ей:
- Не сопи! (Общий смех).


(6:59)(А. С.). - А теперь-таки новая песня на старый лад.
Ездили на тройке - не догонишь,
А вдали мелькнуло, не поймешь.
Была у нас гитара, не настроишь,
А, если, и настроишь, не возьмешь.

Ой! Дорогой длинною, и ночью лунною,
И с песней той, что в даль летит звеня.
И с той старинною, и семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.

Была у нас девчонка, не обнимешь,
А, если, и обнимешь, не даёт.
А, если, и даёт, то не задвинешь,
А, если, и задвинешь, то убьешь.

Дорогой длинною, и ночью лунною,
И с песней той, что в даль летит звеня.
И с той старинною, и семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.

Плевать, такие речи спозаранку,
На Пасху, на Илью, и на Покров.
С работой этой, позабудешь пьянку,
Которая не терпит мусоров. Ой!

Дорогой длинною, и ночью лунною,
И с песней той, что в даль летит звеня.
И с той старинною, и семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.

Опять, ты, стерва, лезешь в энто дело,
Опять, ты, лярва, портишь весь нам понт.
Ведь я хотел, чтоб песенка звенела,
А, ты, профура, гадишь весь компот.

Эх! Мама мия! Одесса!
Дорогой длинною, и ночью лунною,
И с песней той, что в даль летит звеня.
И с той старинною, и семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.

Я не поэт, но говорю стихами,
Без всякого, без ложного стыда.
Пошел ты к чёрту, без коростными ножками,
Не возвращайся больше ты сюда. Ой!

Дорогой длинною, и ночью лунною,
И с песней той, что в даль летит звеня.
И с той старинною, и семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.

Бежали очень быстро, не догнали,
Ой! Когда подбили мусору мой глаз.
Была у нас гитара, потеряли,
Но песенка осталася при нас. Ой!

Дорогой длинною, и ночью лунною,
И с песней той, что в даль летит звеня.
И с той старинною, и семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.

Ездили на тройке - не догонишь,
А вдали мелькало, не поймешь.
Была у нас гитара, не настроишь,
А, если, и настроишь, не возьмешь.

Дорогой длинною, и ночью лунною,
И с песней той, что в даль летит звеня.
И с той старинною, и семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.

Эх! Одесса мама! Ой!
Ездили на тройке - не догонишь,
А вдали мелькало, не поймешь.
Была у нас гитарка, не настроишь,
А, если, не настроишь, не возьмешь.

Дорогой длинною, и ночью лунною,
И с песней той, что в даль летит звеня.
И с той старинною, и семиструнною,
Что по ночам, так мучила меня.
Ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля-ля,
А, ля-ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля,
А, ля-ля-ля-ля-ля ля-ля-ля-ля-ля-ля,
А, ля-ля-ля оли да-ри-да.

(0:49)(А. С.). - Был у меня один друг, который в загранплавании работал, боцман такой. Ну, и, как-то, значит, в Париже, он неожиданно сходил, так сказать в один домик. И, корабль плывет к нам уже сюда в Россию. Туман. Капитан кричит: - Боцман! Как там, что у нас впереди?
Он кричит: - Шестивесельный ял!
Он опять ему кричит: - Боцман! Поменяй глаза! Что у нас впереди?
Он говорит: - Шестивесельный ял!
Капитан тогда не выдержал и говорит: - Боцман! Снимите с правого и левого глаза мандавошки! (Общий смех).


(4:26)(А. С.). - А вот по этому поводу я вам сейчас сыграю одну песенку:
В мире нету хуже мандавошек,
Лезут к нам из дверей, из окошек.
Эх! Как захочешь побараться,
Сразу тут, сестрицы, братцы,
Беды все от женщин, и от кошек.
Как захочешь побараться,
Сразу тут, сестрицы, братцы,
Беды все от женщин, и от кошек.

Слышал, помогает политарь,
Если натереться перед баней.
Я купил, натерся еле,
Лишь попили и поели,
Лишний раз сходил я только в баню.
Лишь попили и поели,
Лишний раз сходил я только в баню.

Как-то раз, подруга Вера с Инной,
Принесли пол банки керосину.
Дескать, ты б натерся, парень,
После мы тебя пропарим,
Не оставим, заразились сами.
Дескать, ты б натерся, парень,
После мы тебя пропарим,
Но ошиблись, заразились сами.

Стали мы тут мазаться втроём,
Керосин, бензин, и воду пьём.
Сжег мошонку купоросом,
Сам остался голым, босым,
Только этим тварям не почем.
Сжег мошонку купоросом,
Сам остался голым, босым,
Только этим тварям не почем.

Как-то раз, лежу в своей кровати,
Мандовошки, нас родные братья.
Раз уснули на последок,
Рядом спят и так, и эдак,
Понял я как можно набарать их.
Все уснули на последок,
Рядом спят и так, и эдак,
Понял я как можно набарать их.

Со стола селёдочный рассол,
Выпил я и им натерся и пошел.
Пить хотят все мандовошки,
А воды нету ни крошки,
Так кусают, что конец пришел.
(А. С.). - Подожди!
Пить хотят все мандовошки,
А воды нету ни крошки,
Так кусают, что конец пришел.

Прибежал, разделся у воды,
Мандовошки все тот час туды.
Я хватаю одежонку,
Быстро прыгаю в сторонку,
И бежать от этой е бурды.
Я хватаю одежонку,
Быстро прыгаю в сторонку,
И бежать от этой е бурды.

Прибежал, разделся у воды,
Мандовошки все тот час туды.
Я хватаю одежонку,
Быстро прыгаю в сторонку,
И бежать от этой е бурды.

В мире нету хуже мандавошек,
Лезут к нам из дверей, из окошек.
Дак, вот! Как захочешь побараться,
Сразу тут, сестрицы, братцы,
Беды все от женщин, и от кошек.
Как захочешь побараться,
Сразу тут, сестрицы, братцы,
Беды все от женщин, и от кошек.

(0:29)(А. С.). - А вот, ребята, любил я, вы знаете, двойственность. Вот, с одной стороны очень хорошо, когда двое трескают. А всегда нужно искать третьего. Ну, нашли третьего, вмазали.… И ему, как всегда, третьему, обычно или под глаз кто-то подсветит или ниже спины.… Ну, в общем, что-то бывает.

(2:41)(А. С.). - В природе тоже бывает двойственность. И вот по этому поводу я бы хотел Вам сыграть одну песенку.
Природа к нам щедра, не пожалев добра,
Она всего нам по двое дала - а.
И, вот, смотрите - нос, возникнет тот час вопрос,
Ну, почему один, что за дела?

И, только один член - корреспондент,
Всегда я помню, сожалел.
Что рот один, и пуп один,
А попки, попки две зачем?

Хорошо, хорошо, хорошо тому живется,
У кого, у кого, у кого одна нога.
И штанишка, и штанишка, и штанишка та не рвется,
И колошка, и колошка, и колошка та одна.

Природа к нам щедра, не пожалев добра,
Она всего нам по двое дала - а.
А, вот, смотрите - нос, возник тот час вопрос,
Ну, почему один, что за дела?

И, только один член - корреспондент,
Всегда я помню, сожалел.
Что рот один, и пуп один,
А попки, попки две зачем?

Хорошо, хорошо, хорошо тому живется,
У кого, у кого, у кого стеклянный глаз.
Он не колется, не колется, не колется, не бьется,
И сверкает, сверкает, сверкает, как алмаз.

Природа к нам щедра, не пожалев добра,
Она всего нам по двое дала - а.
А, вот, смотрите - нос, возник тот час вопрос,
Ну, почему один, что за дела?

Хорошо, хорошо, хорошо тому живется,
У кого, у кого, у кого одно яйцо.
И не колется, не колется, не колется, не бьется,
И бездетность, пиздетность, пиздетность на лицо.

Природа к нам щедра, не пожалев добра,
Она всего нам по двое дала - а.
А, вот, смотрите - нос, возник тот час вопрос,
Ну, почему один, что за дела?

(3:21)Жак Лонгрей - уроженец Парижа,
Переехал в другие края.
Жак Лонгрей - перебрался по ближе,
К лучезарным французским морям.

Он идёт по шикарному пляжу,
А вокруг красота, красота.
(А. С. и Д. К. поют вместе).
То ли ту, то ли гей, увы, ляжет,
Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.

Он вниманием женским согретый,
Никогда, и нигде ни скулил.
Он блондинок любил и брюнеток,
И шатенок он тоже любил.

Только солнце за скалами ляжет,
К устам примыкают уста.
(А. С. и Д. К. поют вместе).
То ли гей, то ли гей, увы, ляжет,
Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.

Жак Лонгрей - кончил жизнь очень просто,
Он одною женой был убит.
И за это огромного роста,
Ему памятник вечный стоит.

Он стоит, возвышаясь над пляжем,
(Не разборчива строка).
(А. С. и Д. К. поют вместе).
То ли гей, то ли гей, увы, ляжет,
Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.
То ли гей, то ли гей, увы, ляжет,
Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.

Жак Лонгрей - уроженец Парижа,
Переехал в другие края.
Жак Лонгрей - перебрался по ближе,
К лучезарным французским морям.

Он идёт по шикарному пляжу,
А вокруг красота, красота.
То ли ту, то ли гей, увы, ляжет,
Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.
(А. С. и Д. К. поют вместе).
То ли ту, то ли гей, увы, ляжет,
Тра-та-та, тра-та-та, тра-та-та.
Ча-ча-ча!

(4:16)(А. С.). - Ну и на закуску я сыграю опять о женщинах, которые - таки. Ох, как бы я этого Робеспьера расстрелял, если бы. Вот чтоб мне свободы не видать! Поэтому поводу я спою вам песенку одну.
Я до войны чудесно жил с женой,
И оба мы работали прилежно.
Она была заведующей пивной,
И я к ней относился очень нежно.
Она была заведующей пивной,
И я к ней относился очень нежно.

Но вдруг на нас нагрянула война,
На нас открыли немцы «злые пасти».
Простым стрелком ушла на фронт жена,
А я попал в технические части.
Простым стрелком ушла на фронт жена,
А я попал в технические части.

Четыре долгих года мы с женой,
На разных направлениях сражались.
Четыре долгих года мы с женой,
Ни разу на войне не повстречались.
Четыре долгих года мы с женой,
Ни разу на войне не повстречались.

И, наконец, окончена война,
Была разбита «псов» немецких свора.
А дома меня встретила жена,
Жена моя с нашивками майора.
А дома меня встретила жена,
Жена моя с нашивками майора.

С тех пор я не могу ни спать, ни есть,
Терплю обиды, часто унываю.
Вставая утром, отдаю ей часть,
И говорю ей: - Здравия желаю!
Вставая утром, отдаю ей часть,
И говорю ей: - Здравия желаю!

Погладить бы её по волосам,
Как раньше было, прежде чем женится.
Но нужно руки вытянуть по швам,
И говорить: - Позвольте, обратится!?
Но нужно руки вытянуть по швам,
И говорить: - Позвольте, обратится!?

Теперь я не курю, не пью вино,
Боюсь не принести домой получки.
Боюсь я без жены сидеть в кино,
Припишет самовольную отлучку.
Боюсь я без жены сходить в кино,
Припишет самовольную отлучку.

Теперь я далеко уже не тот,
Боюсь её и выгляжу усталым.
Когда я до майора дослужу,
Моя жена уж станет генералом.
Когда я до майора дослужу,
Моя жена уж станет генералом.

Я до войны чудесно жил с женой,
И оба мы работали прилежно.
Она была заведующей пивной,
И я к ней нежно относился.
Она была заведующей пивной,
И я к ней очень нежно относился.

Итого: 1 час 28 минут 42 секунд.
ailari вне форумаМужчина  
Вверх
Закрытая тема

Навигация
Вернуться   Музыкальный Огонек > Форум > РУССКИЙ ШАНСОН, АВТОРСКАЯ, ВОЕННАЯ ПЕСНЯ > Русский шансон > О жизни и творчестве исполнителей > Стенограммы всех записей А. Северного и тексты песен

Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.







Текущее время: 22:37. Часовой пояс GMT +4.

    Для правообладателей -Обратная связь    Главная   Форум    Архив    Вверх 

Индекс цитирования Яндекс.Метрика

Copyright ©2004 - 2024, Музыкальный огонек - Русский шансон.

Powered by vBulletin® Version 3.8.9
Copyright ©2000 - 2024, vBulletin Solutions, Inc. Перевод: zCarot